Тамриэльская Экспертная Служба
Когда тебе плохо - записывай идеи для фиков.
Когда тебе очень плохо - записывай идеи для фиков по Дизонорду.
АУ, в котором весь мир - театр. Дануолльский Королевский Театр.
Абстрактный город без времени. Газовые фонари и туман.
И Чужой там... да, заведующий реквизитом. Парень лет так двадцати пяти, странный, бледный, черноглазый. Это он нашел на чердаке старую жестяную маску, дырявое бутафорское сердце и костяные украшения.
Маску починил ремесленник. У него же Чужой позаимствовал немного шестеренок и стекляшек и залатал сердце.
Странные слухи про него ходят. Будто бы он подменял бутафорские мечи настоящими, будто
То сердце потом подкинули Корво, одному из актеров. Его, помнится, подозревали в убийстве (актрисы из этого же театра), но доказать ничего не смогли. Дело заглохло, виновника не нашли. С тех пор у Корво гаптофобия и он почти не разговаривает. Разве что на сцене.
Веру Морэй держат только из уважения к ее прошлым заслугам. "Старуха совсем выжила из ума", - качает головой директор.
О, еще далеко не совсем. Это ее последнее представление так растянулось. Сколько времени она сможет казаться куда более сумасшедшей, чем есть на самом деле, и в то же время оставаться в театре?
Хотя на покой все же придется уйти, и довольно скоро. Слепнет.
В этом городе только на сцене конфликты доходят до логического разрешения. Все тянется, тянется, закручивается все сильней, но не находит выхода; все будто размокает и растягивается от тумана.
Где-то на окраине города кто-то завешивает стены комнаты театральными афишами;
тихая рыжая уборщица по ночам иногда остается в театре и вздрагивает, когда где-то в стене начинают скрестись крысы.
Мне очень плохо, ибо в Питере зверская жара.
Театр как повод наградить героев букетом психических отклонений.
Когда тебе очень плохо - записывай идеи для фиков по Дизонорду.
АУ, в котором весь мир - театр. Дануолльский Королевский Театр.
Абстрактный город без времени. Газовые фонари и туман.
И Чужой там... да, заведующий реквизитом. Парень лет так двадцати пяти, странный, бледный, черноглазый. Это он нашел на чердаке старую жестяную маску, дырявое бутафорское сердце и костяные украшения.
Маску починил ремесленник. У него же Чужой позаимствовал немного шестеренок и стекляшек и залатал сердце.
Странные слухи про него ходят. Будто бы он подменял бутафорские мечи настоящими, будто
То сердце потом подкинули Корво, одному из актеров. Его, помнится, подозревали в убийстве (актрисы из этого же театра), но доказать ничего не смогли. Дело заглохло, виновника не нашли. С тех пор у Корво гаптофобия и он почти не разговаривает. Разве что на сцене.
Веру Морэй держат только из уважения к ее прошлым заслугам. "Старуха совсем выжила из ума", - качает головой директор.
О, еще далеко не совсем. Это ее последнее представление так растянулось. Сколько времени она сможет казаться куда более сумасшедшей, чем есть на самом деле, и в то же время оставаться в театре?
Хотя на покой все же придется уйти, и довольно скоро. Слепнет.
В этом городе только на сцене конфликты доходят до логического разрешения. Все тянется, тянется, закручивается все сильней, но не находит выхода; все будто размокает и растягивается от тумана.
Где-то на окраине города кто-то завешивает стены комнаты театральными афишами;
тихая рыжая уборщица по ночам иногда остается в театре и вздрагивает, когда где-то в стене начинают скрестись крысы.
Мне очень плохо, ибо в Питере зверская жара.
Театр как повод наградить героев букетом психических отклонений.